Регент храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Нагоя
матушка Мария Мацусима
«Русская церковная музыка – это встречи с многообразием»
Перевод Г.Е.Бесстремянной
Во время моего трехнедельного паломничества в Россию в сентябре 2006 года мне удалось побывать в 35 приходских и монастырских храмах Москвы, Сергиева Посада, Санкт-Петербурга, Пскова и Валаама. 11 раз я была на вечерних богослужениях и 10 раз – на литургии, и смогла увидеть возрождение Русской православной церкви. За последние пятнадцать лет в России вновь зазвонили колокола в закрытых и полуразрушенных в советское время храмах и стали возводиться новые церкви и соборы. Как регента, меня, в первую очередь, интересовала церковная музыка, в особенности старинное знаменное пение. В связи с тем, что в Японии сложилось представлении о том, что в Русской церкви поют единообразно, в этой серии статей мне хотелось бы рассказать о многообразии церковного пения.
Если в Японии в основном используется обычный обиход, то в России можно услышать и византийское пение, и знаменный распев – причем последний как в традиционном, так и в современном переложении. В кафедральных соборах крупных городов России церковное пение обычно совершается на высокопрофессиональном уровне – ведь здесь часты архиерейские богослужения и сам чин службы воспринимается в качестве образца для остальных приходов. Я побывала на литургии в Александро-Невской лавре Санкт-Петербурга и на всенощном бдении в московских Сретенском и Свято-Даниловом монастырях.
В Александро-Невской лавре пели два хора: мужской на балконе, а женский
– на клиросе справа от иконостаса. Почти все храмы Петербурга построены
в пышном византийском стиле с величественными куполами, поэтому «Херувимская»
Бортнянского очень органично воспринималась именно при таком расположении
двух хоров в соборе.
Свято-Данилов монастырь – старейший в Москве. Правый и левый хор стояли
за массивными колоннами, расположенными в центре Троицкого собора. Каждый
певчий праздничного мужского хора пел сильным и густым голосом. По словам
регента хора Георгия Сафонова, «со времени крещения Руси церковное пение
было уделом профессионалов. Очень важно, чтобы певчие воспринимали свое
участие в богослужении именно как работу».
Больше всего мне запомнилось всенощное бдение в Сретенском монастыре в престольный праздник – Сретение Владимирской иконы Богоматери. Несмотря на то, что недавно храм был расширен и у него появился просторный левый придел и большая галерея, на службу собралось столько прихожан, что пришлось попросить стоящих впереди людей передать свечку к иконам. Мужской хор из десяти человек пел на клиросе-возвышении, находящемся сразу после притвора Владимирского собора. Во время утрени многие верующие пели тропари, раскрыв тексты богослужения. После шестой песни канона был полностью прочитан акафист Пресвятой Богородице перед иконой Ея «Владимирской», и весь храм пропел акафист вместе с хором. Участие прихожан в богослужении и пение многих молитв во время всенощной и литургии я наблюдала и в других московских храмах.
Мне посчастливилось познакомиться с основами преподавания церковного пения
в России. Во многих приходских храмах существуют вечерние курсы для всех
желающих научиться петь вне зависимости от возраста и наличия музыкального
образования. Такие группы я видела в Петербурге на Леушинском подворье
и в Московском университетском храме святой мученицы Татианы. Во многом
курсы такого рода стали естественным откликом на необходимость возобновления
церковного пения во вновь открывающихся приходских храмах. На Леушинском
подворье есть и группы, изучающие старинное пение, в том числе и «крюки»
знаменного распева.
Русские хоры поют несколько быстрее, чем японские: только-только успеет
священник произнести возглас или закончить молитву и тут же слышен голос
певчих.
Я побывала в единственном в Москве храме святителя Николая Японского, который находится в Бибирево, на самой окраине города. Здесь на солее, справа перед иконостасом пел небольшой хор из двух мужских и двух женских голосов. Во время богослужения я смотрела на большую икону святого равноапостольного Николая и в какой-то момент мне показалось, что я нахожусь у себя на родине, в Нагоя, а не в Москве.
Руководитель Москов
ской регентской школы Евгений Сергеевич Кустовский пригласил меня на занятия
только что начавшегося осеннего семестра. В первую очередь здесь изучали
обиход. Евгений Сергеевич энергично и громко наставлял небольшие группы
из 4-5 учеников, практиковавшихся в пении простых стихир и тропарей. Регентская
школа занимается выпуском богослужебной литературы и нот специально для
нужд церковных хоров. Существует и интернет библиотека на собственном сайте
Школы. В феврале этого года, материалы этого сайта очень помогли мне при
подготовке к лекции о церковном пении в рамках семинара Западно-Японской
епархии.
Особенно меня удивил старинный знаменный распев, услышанный в Спасском
соборе бывшего Спасо-Андроникова монастыря. Во время богослужения в Спасо-Андроникове
монастыре антифонно пели мужской и женский хоры, а во время Херувимской
оба хора сошлись вместе в центре собора. О важности сохранения традиций
знаменного пения стали говорить еще в конце XIX века и перед революцией
специалисты смогли систематизировать и восстановить многие ноты. Однако
в советское время исследования не продолжались. В Андрониковом монастыре
я познакомилась с Борисом Павловичем Кутузовым – регентом Спасского собора
и одним из ведущих русских специалистов в области знаменного пения.
Около четырех лет назад усилиями архимандрита Матфея Мормыля знаменный
распев был возрожден и в Свято-Троицкой Сергиевой лавре. Мне удалось услышать
это пение на ранней литургии в Троицком соборе, где покоятся мощи преподобного
Сергия Радонежского.
Хочется рассказать и о посещении Валаама, которое поразило меня больше
всего. Валаамский распев - это достаточно простое одноголосие вместе с
исоном (основой). Исон поддерживает развитие мелодии и делает музыку более
глубокой. Служба начинается в 4.30 утра: полунощница, часы, проскомидия
и литургия. К литургии как раз потихоньку встает солнце. Когда во время
Великого входа открываются Царские врата, лучи солнца падают на Евангелие,
как будто являя верующим небесный свет, осеняющий Христа. Музыка, солнце,
священнодействия в ходе богослужения – все это соединяется в одну силу,
возвышающую сердце к Невидимому миру. Во время причастия я не смогла сдержать
слез.
Я попросила о встрече с регентом хора Валаамского монастыря иеромонахом
Давидом. Прежде всего, он спросил: «Используются ли собственно японские
мелодии в Японской православной церкви?». Я была сильно смущена и ответила:
«В Японии преимущественно удалось сохранить российские распевы XIX века,
привнесенные к нам святителем Николаем Японским». На это отец Давид сказал:
«Молитесь Христу так, как свойственно Вашей культуре. Так считали и святитель
Николай, и святитель Иннокентий, и сибирские миссионеры. Молитесь Богу
на своем языке в рамках своей культуры. Христос ЕДИН». Отцу Давиду пришлись
по сердцу слова о том, что атмосфера Валаама схожа с японской с точки зрения
музыки и внутреннего устройства храма. На прощание он подарил мне свои
диски и ноты.
Мне хочется поблагодарить всех русских людей, которые помогали мне во время
моего паломничества. В России я встречалась со многими регентами и священниками,
и они были рады поделиться свои опытом и дать практический совет по поводу
богослужения и пения. Все говорили мне: «Поначалу, Вы можете использовать
русскую музыку, но постепенно находите свой собственный, японский подход
к церковному пению».